Диакон Георгий Максимов. Где же наша борьба с абортами?

20.12.2014

- Диакон Георгий Максимов. Где же наша борьба с абортами?В теме про абор­ты меня все­гда удив­ля­ло лице­мер­ное отно­ше­ние к ней наше­го обще­ства и зако­но­да­тель­ства. Оно напо­ми­на­ет вар­вар­ские поня­тия, быто­вав­шие, как гово­рят, сре­ди неко­то­рых гор­ских наро­дов. Если чуже­стра­нец захо­дил к ним в дом, то они счи­та­ли его гостем, кото­ро­го надо радуш­но при­нять, накор­мить, обо­греть, а при необ­хо­ди­мо­сти защи­щать от опас­но­сти даже ценой сво­ей жиз­ни. Но если чуже­стра­нец вне стен тво­е­го дома, то он — дичь, на кото­рую мож­но охо­тить­ся, — огра­бить, убить. То есть если этот чело­век сна­ру­жи — то делай с ним что хочешь, а если внут­ри — то защи­щай и заботь­ся о нем. Отно­ше­ние наше­го обще­ства к детям точ­но такое же, толь­ко наобо­рот — если внут­ри, то хоть убей, а если сна­ру­жи, то холь и лелей.

Пред­ла­га­ем вни­ма­нию чита­те­лей наше­го сай­та ста­тью извест­но­го мис­си­о­не­ра диа­ко­на Геор­гия Мак­си­мо­ва (Москва), напи­сан­ную более двух лет назад, одна­ко не поте­ряв­шую акту­аль­ность по сей день.

- Диакон Георгий Максимов. Где же наша борьба с абортами?Вес­ной на Укра­ине нача­лось обсуж­де­ние ини­ци­а­ти­вы о пол­ном запре­те абор­тов на зако­но­да­тель­ном уровне. Мно­гие выска­за­лись, про­зву­ча­ла и пози­ция по это­му вопро­су мит­ро­по­ли­та Киев­ско­го Вла­ди­ми­ра. Вла­ды­ка точ­но изла­га­ет уче­ние Церк­ви, когда гово­рит, что аборт это убий­ство и тяж­кий грех, кото­рый и духов­но и физи­че­ски ска­зы­ва­ет­ся на жен­щине, сде­лав­шей его. Дей­стви­тель­но, соглас­но цер­ков­ным пра­ви­лам, выра­жен­ным св. Васи­ли­ем Вели­ким, “…те, кото­рые дают сна­до­бья, вытрав­ли­ва­ю­щие мла­ден­ца, суть убий­цы, рав­но как и те, кото­рые при­ни­ма­ют уби­ва­ю­щие заро­дыш отра­вы”. Далее, совер­шен­но спра­вед­ли­во мит­ро­по­лит гово­рит и то, что с абор­та­ми нуж­но бороть­ся. Но поче­му-то при всем этом он высту­па­ет про­тив зако­но­да­тель­но­го запре­та на абор­ты, и утвер­жда­ет, что бороть­ся с ними мож­но толь­ко про­све­ти­тель­ской дея­тель­но­стью: «Надо дей­ство­вать сло­вом, серд­цем, рыча­га­ми мора­лиз­ма, куль­ту­ры, жиз­не­де­я­тель­но­сти и про­чее. Но издать закон нель­зя. Но что этот закон даст? Надо встре­чи систе­ма­ти­че­ские, кото­рые во мно­гих наших при­хо­дах ведут­ся, надо ска­зать, что даже име­ют замет­ный успех. Но уза­ко­нить это, по мое­му мне­нию, нель­зя, посколь­ку это еще более опе­ра­ции сде­ла­ют­ся и будут кале­чить друг дру­га и не будет нико­му ни от кого помо­щи и вразумления».

Эти сло­ва, про­из­не­сен­ные извест­ным и ува­жа­е­мым архи­ере­ем, вызва­ли огор­че­ние и сму­ще­ние у мно­гих пра­во­слав­ных хри­сти­ан, а непра­во­слав­ным дали повод хулить нашу Цер­ковь, как яко­бы под­дер­жи­ва­ю­щую “инду­стрию абор­тов”. Дей­стви­тель­но, пози­ция, выра­жен­ная в про­ци­ти­ро­ван­ных сло­вах, очень уяз­ви­ма для кри­ти­ки. Неуди­ви­тель­но, когда про­тив запре­та высту­па­ют те, кто утвер­жда­ет, буд­то неро­див­ший­ся ребе­нок не явля­ет­ся чело­ве­ком, а про­сто “кус­ком мяса”, поэто­му “это ника­кое не убий­ство” и запре­ту под­ле­жать не долж­но. Но когда пра­во­слав­ный чело­век, кото­рый зна­ет и гово­рит, что это убий­ство чело­ве­ка, высту­па­ет про­тив запре­та на такие убий­ства, — как такое мож­но понять? Может быть и запрет на дру­гие убий­ства уда­лить из зако­но­да­тель­ства? Мол, какой от него прок, луч­ше пере­убеж­дать буду­щих убийц “сло­вом, серд­цем, рыча­га­ми мора­лиз­ма, куль­ту­ры, жизнедеятельности”?

В теме про абор­ты меня все­гда удив­ля­ло лице­мер­ное отно­ше­ние к ней наше­го обще­ства и зако­но­да­тель­ства. Если мать убьет ново­рож­ден­ное дитя, то полу­ча­ет и обще­ствен­ное пори­ца­ние — даже со сто­ро­ны свет­ских людей, — и уго­лов­ное пре­сле­до­ва­ние со сто­ро­ны пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов. Но если эта же мать это­го же ребен­ка убьет до того, как он поки­нет ее утро­бу, то и со сто­ро­ны обще­ства “все в поряд­ке”, и со сто­ро­ны пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов “ника­ких про­блем”. Более того, госу­дар­ство ей обес­пе­чи­ва­ет меди­цин­ский уход, как буд­то она боль­ная или потерпевшая.

Это напо­ми­на­ет вар­вар­ские поня­тия, быто­вав­шие, как гово­рят, сре­ди неко­то­рых гор­ских наро­дов. Если чуже­стра­нец захо­дил к ним в дом, то они счи­та­ли его гостем, кото­ро­го надо радуш­но при­нять, накор­мить, обо­греть, а при необ­хо­ди­мо­сти защи­щать от опас­но­сти даже ценой сво­ей жиз­ни. Но если чуже­стра­нец вне стен тво­е­го дома, то он — дичь, на кото­рую мож­но охо­тить­ся, — огра­бить, убить. То есть если этот чело­век сна­ру­жи — то делай с ним что хочешь, а если внут­ри — то защи­щай и заботь­ся о нем. Отно­ше­ние наше­го обще­ства к детям точ­но такое же, толь­ко наобо­рот — если внут­ри, то хоть убей, а если сна­ру­жи, то холь и лелей.

Но ведь это один и тот же чело­век, до рож­де­ния и после. Даже у неко­то­рых пра­во­слав­ных я встре­чал такой взгляд, что, мол, аборт, конеч­но, это очень пло­хо, это грех, но как буд­то бы все же не такой тяже­лый, как убий­ство. В дей­стви­тель­но­сти напро­тив, аборт даже более тяже­лый грех, чем “обыч­ное” убий­ство. При убий­стве зача­стую поги­ба­ет чело­век, кото­рый уже успел пожить и, воз­мож­но, чем-то спро­во­ци­ро­вал или заслу­жил такую смерть (гово­рю это не про всех), в слу­чае же абор­та поги­ба­ет тот, кто заве­до­мо не совер­шил ниче­го, заслу­жи­ва­ю­ще­го смер­ти. При обыч­ном убий­стве неред­ко жерт­ва име­ет воз­мож­ность защи­щать­ся, или убе­жать (поче­му и не все поку­ше­ния успеш­ны), тогда как аборт это все­гда убий­ство того, кто не может ниче­го сде­лать, что­бы спа­стись. Даже когда два бан­ди­та стре­ля­ют друг в дру­га и один уби­ва­ет дру­го­го, наш закон счи­та­ет это пре­ступ­ле­ни­ем и убий­цу судят, но неуже­ли это более тяж­кое пре­ступ­ле­ние, чем аборт? Здесь жерт­ва почти ничем не отли­ча­ет­ся от убий­цы, кро­ме раз­ве что мень­шей лов­ко­сти, а при абор­те взрос­лые цинич­но уби­ва­ют без­за­щит­но­го ребен­ка, не име­ю­ще­го ника­ко­го лич­но­го гре­ха или злой воли. Но самое глав­ное — убий­ство в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев совер­ша­ют люди посто­рон­ние для жерт­вы, тогда как аборт совер­ша­ет тот чело­век, кото­рый дол­жен быть самым близ­ким, от кото­ро­го ребе­нок ожи­да­ет люб­ви и защи­ты, — убий­цей ока­зы­ва­ет­ся мать, или и мать и отец, если послед­ний наста­и­вал на абор­те или хотя бы согла­сил­ся на него. Дето­убий­ство это самый мерз­кий вид убий­ства. Осме­люсь ска­зать, оно даже хуже, чем убий­ство детьми роди­те­лей, пото­му как от роди­те­лей мож­но полу­чить и доб­рое и злое, а от нерож­ден­но­го ребен­ка заве­до­мо не было ника­ко­го зла. Как гово­рит мит­ро­по­лит Меле­тий (Кала­ма­рас): “это убий­ство более нака­зу­е­мое, и более гре­хов­ное, и более бого­не­на­вист­ни­че­ское, чем любое дру­гое убий­ство, так как оно отни­ма­ет у чело­ве­че­ско­го суще­ства жизнь еще до того, как оно, это суще­ство, уви­дит эту жизнь, а глав­ное — до того, как оно при­мет Таин­ство Свя­то­го Кре­ще­ния” (http://lib.eparhia-saratov.ru/books/12m/meletii/abortions/9.html).

Теперь соб­ствен­но к пози­ции, озву­чен­ной мит­ро­по­ли­том Вла­ди­ми­ром. Во-пер­вых, невер­но, что при­ня­тие запре­та на абор­ты ни на что поло­жи­тель­но не повли­я­ет. При­мер стран, в кото­рых вво­дил­ся такой запрет (после­во­ен­ный СССР, Поль­ша 1990‑х) пока­зы­ва­ет, что в резуль­та­те рож­да­е­мость замет­но уве­ли­чи­ва­лась, то есть, эта мера при­во­ди­ла к реаль­но­му сокра­ще­нию абор­тов. Уже исхо­дя из это­го долж­но быть понят­но, поче­му нуж­но быть за, а не про­тив запре­та — от реше­ния это­го вопро­са зави­сит, будут ли жить десят­ки тысяч чело­век, и оста­нут­ся ли чисты­ми от страш­но­го гре­ха дето­убий­ства десят­ки тысяч жен­щин. А это, изви­ни­те, не мелочь. Уже это­го доста­точ­но для отве­та на вопрос “что этот закон даст?”

Во-вто­рых, конеч­но, запрет не при­ве­дет к пол­но­му пре­кра­ще­нию абор­тов и те, кто очень хочет убить сво­е­го ребен­ка, все рав­но най­дут спо­соб это сде­лать. Но такая мера осво­бо­дит наше обще­ство от мораль­ной ответ­ствен­но­сти за гре­хи этих людей. Грех, в том чис­ле и такой ужас­ный как абор­ты, все­гда был во всех стра­нах. Но дале­ко не все­гда и не во всех стра­нах он счи­тал­ся нор­мой. Зако­но­да­тель­ство, поми­мо созда­ния пре­пон на пути сво­бод­но­го совер­ше­ния пре­ступ­ле­ний, явля­ет­ся так­же спо­со­бом заявить офи­ци­аль­ное отно­ше­ние обще­ства к тому или ино­му пре­ступ­но­му дей­ствию. Хуже гре­ха может быть толь­ко оправ­да­ние гре­ха, объ­яв­ле­ние его нор­мой. И лич­но я глу­бо­ко убеж­ден, что пока у нас в Рос­сии дето­убий­ство счи­та­ет­ся нор­мой, хоро­шей жиз­ни у нас не будет. Пото­му что народ, оправ­ды­ва­ю­щий подоб­ный грех, не заслу­жи­ва­ет достой­ной жиз­ни. И так будет пока абор­ты легаль­ны и их инду­стрия хотя бы отча­сти опла­чи­ва­ет­ся из средств нало­го­пла­тель­щи­ков. А вот если по зако­ну аборт будет объ­яв­лен пре­ступ­ле­ни­ем, то это выве­дет наш народ из под ответ­ствен­но­сти за него. Это уже не нор­ма для нас, мы не опла­чи­ва­ем это, не застав­ля­ем наших вра­чей зани­мать­ся этой мер­зо­стью (в насто­я­щее вре­мя аку­ше­ры при обу­че­нии обя­за­ны про­хо­дить прак­ти­ку в абор­та­ри­ях), а тех, кто это дела­ет, мы счи­та­ем пре­ступ­ни­ка­ми. В Гер­ма­нии абор­ты запре­ще­ны по зако­ну, но не уста­нов­ле­но нака­за­ние за нару­ше­ние. Даже это луч­ше чем то, что есть сей­час у нас. По край­ней мере обще­ство дистан­ци­ру­ет­ся от это­го гре­ха. Но еще луч­ше, если за убий­ство нерож­ден­ных детей нака­за­ние все-таки было бы, и не мень­шее, чем за обыч­ное убийство.

В‑третьих, сто­ит ска­зать о том един­ствен­ном аргу­мен­те, кото­рый в состо­я­нии пред­ло­жить про­тив­ни­ки запре­та абор­тов (и кото­рый обо­зна­чен так­же в речи мит­ро­по­ли­та Вла­ди­ми­ра). Вот этот аргу­мент: если абор­ты запре­тить, то жен­щи­нам, жела­ю­щим убить сво­их детей, при­дет­ся обра­щать­ся в под­поль­ные кли­ни­ки, где меди­цин­ские усло­вия могут быть не на высо­те и в резуль­та­те они полу­чат боль­шой вред сво­е­му здо­ро­вью. Мне этот аргу­мент совер­шен­но непо­ня­тен. То есть, не надо запре­щать убий­ство, что­бы не создать усло­вий, вред­ных для здо­ро­вья буду­щих убийц? Где тут логи­ка и хоть какое-то нрав­ствен­ное чув­ство? Раз­ве не дол­жен убий­ца полу­чить нака­за­ние? Низ­кий меди­цин­ский уро­вень кри­ми­наль­ных абор­тов — это не отри­ца­тель­ное явле­ние, поло­жи­тель­ное. Пусть дето­убий­ца тоже рис­ку­ет, пусть она зна­ет об этом. Пусть дето­убий­цы при совер­ше­нии это­го чудо­вищ­но­го пре­ступ­ле­ния полу­ча­ют как мож­но боль­ший вред здо­ро­вью. Пусть хотя бы это заста­вит их заду­мать­ся и кого-то, без­услов­но, убе­ре­жет от роко­во­го шага.

Да, есть суще­ства жен­ско­го пола, мани­а­каль­но стре­мя­щи­е­ся истре­бить свое дитя, их, конеч­но, ниче­го не оста­но­вит. Но сре­ди жен­щин, кото­рые дела­ют абор­ты, нема­ло и тех, кто до послед­не­го сомне­ва­ет­ся, колеб­лет­ся, а то и пря­мо не хочет делать, но испы­ты­ва­ет дав­ле­ние близ­ких. Всем этим жен­щи­нам запрет помо­жет не совер­шить роко­вой шаг. Зако­но­да­тель­ный запрет с одной сто­ро­ны, и угро­за здо­ро­вью от под­поль­ных абор­тов с дру­гой сто­ро­ны будут дву­мя силь­ны­ми аргу­мен­та­ми за то, что­бы не уби­вать. И как раз при­ня­тие запре­та защи­тит здо­ро­вье жен­щин. Ведь “легаль­ные и ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные” абор­ты тоже нано­сят нема­лый вред их здо­ро­вью, и это уста­нов­лен­ный факт. По неко­то­рым дан­ным, до 90% жен­ско­го бес­пло­дия явля­ет­ся послед­стви­ем абор­тов, а ведь есть и мно­го дру­гих послед­ствий. Так что, мне кажет­ся, забо­тить­ся преж­де все­го нуж­но не об убий­цах, — что­бы им ком­форт­нее было уби­вать детей, — а о тех, кто бла­го­да­ря вве­де­нию запре­та сохра­нит и душу от гре­ха и телес­ное здо­ро­вье от дур­ных последствий.

Если жен­щи­на не хочет рас­тить ребен­ка, она име­ет на это пра­во — роди и отдай в дет­дом. Но пра­ва на убий­ство нет ни у кого. Осо­бен­но на убий­ство без­за­щит­ных детей. Это каса­ет­ся и жертв изна­си­ло­ва­ний, пото­му что зло, кот­рое при­чи­ни­ли тебе, не дает тебе пра­ва уби­вать дру­го­го чело­ве­ка. А ина­че мож­но и манья­ков оправ­дать, — они почти все в дет­стве были изна­си­ло­ва­ны, но никто ведь не счи­та­ет нор­маль­ным то, что в резуль­та­те этой трав­мы они начи­на­ют уби­вать дру­гих людей.

Про то, насколь­ко важен такой запрет для выжи­ва­ния нации в усло­ви­ях демо­гра­фи­че­ско­го кри­зи­са, я не гово­рю подроб­но, посколь­ку это вещь само­оче­вид­ная. Но хоте­лось бы выска­зать сожа­ле­ние еще и о том, что при обсуж­де­нии упо­мя­ну­той ини­ци­а­ти­вы на Укра­ине высо­кий пред­ста­ви­тель нашей Церк­ви высту­пил про­тив запре­та абор­тов, тогда как укра­ин­ские като­ли­ки — за. Ере­ти­ки ока­за­лись более после­до­ва­тель­ны в вопро­се про­ти­во­сто­я­ния гре­ху — не позор ли это для Пра­во­сла­вия? Понят­но, что Его Бла­жен­ство, будучи с одной сто­ро­ны загру­жен дела­ми, а с дру­гой сто­ро­ны обре­ме­нен болез­ня­ми, веро­ят­но, не все­гда име­ет воз­мож­ность вник­нуть в каж­дый вопрос, по кото­ро­му его про­сят выска­зать­ся, но уж его бли­жай­шее окру­же­ние долж­но за таки­ми веща­ми сле­дить. Меж­ду тем скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что мит­ро­по­лит Вла­ди­мир совер­шен­но не зна­ком с аргу­мен­та­ци­ей, выра­бо­тан­ной и накоп­лен­ной мно­го­чис­лен­ны­ми пра­во­слав­ны­ми антиа­борт­ны­ми дви­же­ни­я­ми за послед­ние годы. И, в общем-то, ска­зан­ное каса­ет­ся не его одно­го. Про то, что аборт — это грех убий­ства, ска­жет вся­кий пра­во­слав­ный, а вот если речь пой­дет о запре­те на аборт, тут мно­гие начи­на­ют мять­ся и бор­мо­тать, что, мол, это ради­каль­ная мера. Что же ради­каль­но­го в запре­те на убий­ство, коль ты сам согла­сен с тем, что это убий­ство? О какой сво­бо­де выбо­ра может идти речь для убий­цы? Сво­бо­да сде­лать грех у него все рав­но оста­ет­ся, но не может и не долж­но быть сво­бо­ды уби­вать и оста­вать­ся заве­до­мо безнаказанным.
И не долж­но быть обя­за­лов­ки для вра­чей в совер­ше­нии это­го греха.
И не долж­но убий­ство детей быть при­быль­ным и легаль­ным бизнесом.
И не долж­ны идти на это день­ги налогоплательщиков.
И не дол­жен такой тяг­чай­ший грех счи­тать­ся нор­маль­ным в обществе.

А раз так, то не пора ли и нам в Рос­сии начать гром­че гово­рить о необ­хо­ди­мо­сти пол­но­го запре­та на абор­ты в нашей стране? До тех пор пока одна часть наро­да при­но­сит чело­ве­че­ские жерт­во­при­но­ше­ния сво­е­му эго­из­му, а вто­рая объ­яв­ля­ет это нор­маль­ным, наш народ не заслу­жи­ва­ет ниче­го хоро­ше­го. Не быва­ет сча­стья на кро­ви и костях уби­тых детей. Свет­ские люди могут не знать это­го, но мы, пра­во­слав­ные, зна­ем, и за то, что мол­чим, спро­сит с нас Господь.

В заклю­че­ние при­ве­ду исто­рию, кото­рую мне рас­ска­зал один доволь­но извест­ный свя­щен­ник. Дело было в нача­ле 1990‑х годов, когда в хра­мы пошло мно­го людей, и не все из них тол­ком пони­ма­ли, зачем. Как-то раз на испо­ведь к нему подо­шла немо­ло­дая жен­щи­на, кото­рая сра­зу ска­за­ла, что не зна­ет, в чем ей каять­ся. Отец спро­сил насчет абор­тов, ока­за­лось, был такой эпи­зод в ее жиз­ни, но она в нем совер­шен­но не рас­ка­и­ва­лась, а когда свя­щен­ник ска­зал, что это грех, жен­щи­на с воз­му­ще­ни­ем нача­ла спо­рить и ушла со сло­ва­ми, что ей здесь делать нече­го. Отец поду­мал, что эту жен­щи­ну он боль­ше не уви­дит, но на сле­ду­ю­щее вос­кре­се­нье она сно­ва при­шла и настро­е­ние у нее было совер­шен­но иным. С ужа­сом она рас­ска­за­ла, что через несколь­ко дней после пер­во­го раз­го­во­ра у нее было виде­ние наяву: днем, сидя в ком­на­те, она вдруг ста­ла про­ва­ли­вать­ся вниз, в какую-то темень, где сто­я­ло мно­го печей. Ока­зав­шись воз­ле одной печи жен­щи­на уви­де­ла, что внут­ри горит огонь, а в огне муча­ет­ся малень­кая девоч­ка. И она поня­ла, что это тот самый ее ребе­нок, от кото­ро­го она изба­ви­лась посред­ством абор­та. И вдруг в этой жен­щине про­бу­ди­лись мате­рин­ские чув­ства, кото­рых нико­гда преж­де не было (то была ее един­ствен­ная бере­мен­ность). И она спра­ши­ва­ет: деточ­ка моя, что же с тобой, поче­му ты здесь? А девоч­ка пово­ра­чи­ва­ет к ней свою голов­ку и гово­рит: “А я тебя, про­кля­тую, жду, пока ты сюда при­дешь и зай­мешь мое место”.

Эта непри­ду­ман­ная исто­рия напо­ми­на­ет, что, поми­мо все­го ука­зан­но­го ранее, для нас, пра­во­слав­ных людей, борь­ба с абор­та­ми ведет­ся ради того, что­бы спа­сти наших жен­щин и детей от этой страш­ной уча­сти. И ради того, что­бы испол­нить запо­ведь Божию: «Спа­сай взя­тых на смерть, и неуже­ли отка­жешь­ся от обре­чен­ных на уби­е­ние?» (Прит. 24:11).

Источ­ник

Читай­те также:

Для создания ссылки на эту статью, скопируйте следующий код в Ваш сайт или блог:

Комментарии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Яндекс.Метрика