Что же такое риторика? Некоторые об этой науке говорят так: во-первых, как научить человека врать и краснобайствовать; во-вторых, о риторике еще иногда говорят: есть в институтах такая наука об ораторском искусстве.
Вы ни тех, ни других не слушайте, это все ложь. Риторика, как определял ее покойный Алексей Федорович Лосев, это логика и рациональность. Такое вот загадочное определение риторики. Логика и рациональность. Действительно, риторика — это теория аргументации в публичной аудитории.
Возьмем простую ситуацию — существует закон, согласно которому нельзя убивать, правильно? Существует такой закон, да! Допустим, некоторый Петр, Алексей или Иван убил человека. Как мы выстраиваем умозаключение? Закон, запрещающий убивать, предполагает за убийство некое наказание. Иван, или Алексей, или Петр совершил преступление и должен понести наказание. Но вдруг оказывается, что Иван слабоумный, а, как известно, слабоумному наказание не положено. В таком случае достаточно адвокату доказать, что Иван слабоумный, чтобы Ивана отпустили или послали его полечиться, или дали ему какое-нибудь (не очень тяжелое) наказание. Итак, как вы видите, есть аргументы и некое заключение, логически правильно выстроенное. Но вот это заключение оказывается истинным или ложным, приемлемым или неприемлемым в независимости от того, как правильно или неправильно оно построено, если имеется некое положение (оно называется общеместным), которое не позволяет нам принимать это рассуждение. И когда мы с вами работаем с публичной аудиторией, когда мы ведем публичную аргументацию, то сталкиваемся с проблемой построения убеждающих аргументов, убеждающей аргументации.
Эта убеждающая аргументация, как правило, касается частного случая, и этот частный случай рассматривается нами как общее место. Общее место — это такое положение, которое нами принимается как общее. Например, в нашем обществе воспринимается «не убий», «не укради», «будь милостив и справедлив».
Человек учится, например, в университете и в школе не для того, чтобы иметь какой-то успех в жизни, а ради знаний. Это тоже общее место. И вот из этих общих мест мы с вами исходим, когда принимаем или не принимаем некоторые решения, подводим итоги. Человеку можно, например, с научной точки зрения доказать все, что угодно. Можно, например, попытаться доказать, что полезно для здоровья делать аборты. Почему? Есть научные теории, которые показывают нам, что человек обретает некую самостоятельность, способность суждений, некое самосознание в 3-летнем, 4-летнем или 5-летнем возрасте. И был такой спор. Если человек не обрел самосознание, не является человеком, его уничтожение, прекращение его жизни не является убийством. Самое обычное рассуждение, и это рассуждение можно поддержать научными данными, как любое рассуждение. А можно и опровергнуть его, верно? Как с ним быть? А быть с ним очень просто.
Берем простой случай. Допустим, вы стреляете в мишень или в какое-либо животное. Вы будете стрелять на шум? Наверное, нет. Почему нет? А потому что шуметь может не птица, в которую вы собираетесь выстрелить, а человек, который может оказаться в кустах. Из-за того, что вы рискуете отнять жизнь у человека, вы не стреляете даже тогда, когда вы почти уверены, что перед вами находится не человек, а животное. Вот вам, пожалуйста, общее место. Риск убить человека перевешивает, более значим, чем, скажем, удовольствие или успех, когда я стреляю, охочусь. И мы строим нашу аргументацию, исходя из этих житейских представлений, из общих мест, которые называются догмами. Собственно на этих догмах, общих местах, и строится любая риторическая аргументация в отличие от аргументации вообще. Но здесь есть большая трудность. Дело в том, что аудитория, к которой вы обращаетесь (взрослые в особенности, дети в меньшей степени), может иметь ценности, может иметь общие места, которые вы не разделяете, не понимаете, а вы, в свою очередь, можете опираться на те места, которые не принимает и не разделяет ваша аудитория.
Что, скажем, для вас, для православного христианина, существенно, какие главные общие места? Человек живет не для себя самого, а живет для Бога. Вы приходите в школу и в этой школе сталкиваетесь с убеждениями учеников и, главным образом учителей, в том, что человек живет для самого себя, что главное для человека — сохранять собственное здоровье и собственное благополучие. И этот человек может совершенно замечательным образом вам говорить, что, когда ему неудобно иметь ребенка, он имеет право этого ребенка уничтожить. И вам приходится убеждать его не в том, что он убивает ребенка, а в том, что ценность чужой жизни выше, чем ценность его собственной жизни. А в этом убедить человека гораздо труднее, чем убедить его, скажем, в том, что опасно стрелять по неизвестной цели.
Таким образом, когда мы с вами говорим об аргументации, мы выделяем как бы некоторые свои образцы аргументации. Действительно, если человек принял какое-то решение, на будущее решил, это решение должно быть составлено соответствующим образом.
Итак, женщина думает, делать ей аборт или не делать. Какие аргументы вы приведете, как убедите ее не делать аборт? Вы будете говорить ей, что раньше женщины были счастливы иметь детей, которых они рожали, вы будете сравнивать ее с теми женщинами, которые делали аборты и от того были несчастны, болели, сознавали собственный грех, каялись. Соответствующим образом вы будете связывать будущее решение с какими-то фактами прошлой жизни. Но эти факты прошлого опыта должны быть оценены. Вот сделала она аборт, было ей после того неприятно, как-то она эти неприятности пережила. Естественно, всякому человеку бывает неприятно после операции. И это, может быть, значит только то, что надо делать аборт, скажем, в хорошей больнице. Для того, чтобы нам оценить факты, нам нужно установить так называемые показатели побуждений, т. е. ввести, установить и утвердить самые общие места, с точки зрения которых мы с вами оцениваем факты и на протяжении которых мы с вами принимаем решение. Итак, мы пришли с вами к первому закону риторики, в соответствии с которым существует три вида аргументации: аргументация показательная, судительная и совещательная. Между ними устанавливается как бы курс соответствий. Прежде чем убеждать человека сделать или не сделать что-то, или принять какое-то решение, нужно изучить факты в прошлом, на основании которых мы делаем сопоставление. Для того чтобы оценить факты, мы должны с вами создать систему ценностей, на основании которой мы и производим соответствующие оценки. Таким образом, сначала бывает аргументация показательная, на ее основании выстраивается аргументация судительная. Объясняем вашей аудитории, что бывало прежде, когда женщины совершали аборт, что с ними случалось — с той, с другой и с третьей. И, наконец, аргументация совещательная доказывает человеку, какое решение ему в этой связи следует принимать и какое решение ему принимать не следует, и каковы будут результаты.
Когда вы готовите лекцию, вступаете в аудиторию, перед этим прежде всего подумайте, пожалуйста, о том, в каком состоянии находится ваша аудитория, ибо аудиторию следует трезво оценить, каково ее мировоззрение, что ей говорить, чему ее учили, что вообще она сама думает о жизни. А если вы не можете этого сделать, то это полезно сделать в начале вашего выступления.
Мы пришли и ищем контакта с аудиторией. Всякий человек интересуется в первую очередь самим собой, простите, я наверное цинично говорю, но это правда. Поэтому, когда вы вошли, особенно в детскую аудиторию, (учителя это хорошо знают), подростки расспрашивают о том, что им нравится. Итак, первое — вы начинаете вашу лекцию с постановки проблемы и с выслушивания суждений тех, к кому вы эту проблему адресовали. Когда мы проводим урок, это очень важно.
Второе — когда мы входим в детскую и особенно юношескую аудиторию, мы должны помнить о том, что было перед тем, как вы в эту аудиторию вошли. Был учитель, который детям сказал, что сейчас придет к вам дядя или тетя, такой-то или такая-то, какой-то заслуженный лауреат или кто-то там еще, который будет рассказывать вам лекцию о вреде аборта. Они будут перешептываться: с одной стороны хорошо, что от урока освободили, с другой стороны домой хочется, да и между ними аборты никто еще скорее всего не делал. С третьей стороны придет тетка какая-то и начнет об этом деле разговаривать, очень любопытно, что она скажет. К тому же это взрослый человек, который многие мои проблемы понимает.
Как вы знаете, любовь в 15 лет — это очень сильная эмоция, я думаю, что большинство из нас переживали эти чувства, когда учились в старших классах школы. Ныне это все показывают по радио и телевидению, и это вполне поощряется и родителями, и школой, и средствами массовой информации, и литературой, которую они читают, и общественным мнением. И они думают — это хорошо, что у них такие сильные эмоции. Этими чувствами, эмоциями, страстями они и живут.
Надо вам сказать, что нравственное состояние наших детей, как бы это помягче выразиться, нехорошее. Уметь они ничего не умеют, знать они ничего не знают, книжек не читают, смотрят телевизор и играют в компьютерные игры. Поэтому с интеллектом у них дело обстоит также плохо. Порассуждать с ними довольно сложно, как известно. Это, во-первых. Во-вторых, человек, который ума своего не имеет, а имеет много чувств, защищает эти чувства, всегда их будет охранять. Это тоже важно понять и важно помнить. И работать в такой аудитории очень и очень непросто.
Итак, вот какова ситуация, когда вы пришли в эту самую аудиторию в школе.
Дальше. Вы вошли в класс, и от вас ждут, со страхом некоторым, скучной лекции с диаграммами всякими, графиками, которые изображают, что и как происходит.
А вы начните с них и с той проблемы, которая их интересует и о которой они готовы с вами говорить, от нее вы продумаете ход к вашей теме. Посмотрите на этот класс, который сидит перед вами, и по их лицам вы увидите, что существует несколько групп, типов разных детей. Бывают такие дети, которые говорить вообще не умеют, боятся, таких детей сейчас стало очень много. Бывают дети, которые могут что-то сказать, но не хотят. Почему? Потому что они боятся быть осмеянными. Бывают дети, лидеры, которые не боятся говорить, они раскованные и развязные, они чувствуют себя в классе королями и королевами. Вот таких вы и выбираете, именно таких, потому что вам надо развязать дискуссию. Вам, первым делом, нужно построить аргументы, чтобы дети почувствовали к вам известное доверие и готовы были вступить с вами в контакт.
Что здесь еще важно помимо того, как вы построите тему вашей собственной речи, вашу аргументацию? На некоторое время забудьте, что перед вами дети (совсем об этом забывать нельзя ни в коем случае!). Но эта дрожь в коленках, которая бывает у многих лекторов, когда они входят в класс, эта боязнь что-то не так сказать, боязнь, что вас неправильно встретят и т. д., она заставляет вас внутренне сжиматься и сидеть за учительским столом, вместо того, чтобы приятно пить кофе и читать лекцию.
Когда вы читаете лекцию или занимаетесь с детьми, не стойте за учительским столом, потому что вас воспринимают как стоящего по ту сторону баррикады. Когда дети говорят, лектору полезно подвигаться, можно помаячить, выйти в другую часть класса. Ведите себя свободно, старайтесь сделать так, чтобы у вас не было учеников, которые сидят в первых рядах, и учеников, сидящих сзади. Кстати, эти последние часто самые интересные. Теперь определим, в чем ваша задача, когда вы вошли в дискуссию. Чтобы получить разные мнения в классе, чтобы столкнуть эти мнения. Потому что одни скажут что-то, а другие усомнятся в этом. С усомнившимися, если такие будут, а они наверняка будут, вы и будете работать.
Итак, первым делом, когда вы работаете в такой аудитории и против вас так или иначе настроены (а класс настроен против вас, потому что пришла тетка какая-то и говорит что-то там, а мне лучше пивка пойти попить), вам нужно, в первую очередь, разделить эту аудиторию. Почему разделить? Во-первых, для того, чтобы найти ту группу, то мнение, к которому вы впоследствии и присоединитесь. А, во-вторых, вот еще почему: любая толпа, любая аудитория ораторской речи, лекции, живет эмоциями, она думать не умеет. Когда люди думают коллективом, они не думают, их мозги маленькими-маленькими делаются, а эмоции большими-большими. Поэтому сам бой с аудиторией вести оратору просто, чем больше аудитория, тем проще в ней аргументация.
Проще всего говорить в большом зале, на митинге. Гораздо труднее работать с маленькой аудиторией. Почему? Потому что она разделена, и каждый человек думает, каждый человек несет свое мнение. Здесь разум берет верх над эмоциями. Чем меньше аудитория, тем больше в ней разума, чем меньше аудитория, тем меньше в ней коллективной эмоции. Это второй момент, по которому вам надлежит разделить класс на части. У каждого будут свои мнения. Каждое мнение, которое будет высказано, вы одобряете. Вам надо его понять, признать известное за ним основание. Когда вы это сделаете, далее вы начинаете следующую важную вещь, важный ход, который называется диалектический диалог.
Диалоги бывают разные, они бывают с аргументацией и бывают, скажем так, диалектические. Диалектический диалог предполагает поиск истины, где самое главное — это решение проблемы. А бывает диалог хорестический. Хорестический диалог предполагает выигрыш в споре. Если говорить с точки зрения высокой, то, конечно, нравственный человек вообще не должен вести хорестического диалога никогда. Но на самом деле, если лектор прав, его задача вести и диалектический, и хорестический диалог, т. е. доказать и обосновать правильность положения, правильно решить проблему и одновременно переспорить вашего оппонента. Почему это так важно в детской и молодежной аудитории? Потому что тем, кто стоит на ваших позициях, например, а в классе такие будут, вы должны дать в руки аргументы, с помощью которых они смогут переспорить своих оппонентов. Это очень важный момент.
Второе, что для хорестического диалога особенно важно. Центральным моментом этого диалога является аргумент к человеку. Что такое аргумент к человеку? Допустим, имеется некоторая фирма, производящая противозачаточные средства. Зачем они это делают? Чтобы получить прибыль, правда?
Есть некие врачи, которые говорят, что нужно делать аборты, или, скажем, некие педагогические академики (одному из них запустили в физиономию кремовым тортом, и это было очень красиво). Когда академик Кон предлагает нам свободную любовь, сексуальное «воспитание» и прочие вещи, возникает вопрос: почему он это делает. Да потому, что он, академик Кон, получает от этого личную выгоду.
Тут вы первым применяете аргумент, который включает вашего оппонента в состав данной аргументации. Надо сказать, что это сильный аргумент, пожалуй, даже самый сильный, потому что он компрометирует вашего оппонента. В конце концов, ведь ваша задача заключается даже не в том, чтобы убедить, а в том, чтобы побудить аудиторию не слушать вашего оппонента и скомпрометировать его в ее глазах. Умный ритор организует дискуссию, организует диалог с дискуссией. И не сам говорит, а побуждает аудиторию сделать соответствующие выводы. Самыми сильными аргументами являются не те, которые говорят нам другие, а те, которые выдумываем мы сами, как говорил Блез Паскаль. Поэтому, когда вы ведете дискуссию, вы подсказываете, подталкиваете детей к соответствующему выводу относительно тех сил, которые выступают против вас. Этот вывод они должны придумать уже сами. И это будет полезным ходом и для вас и для них.
Итак, ваша главная задача во втором ходе — во-первых, предложить им достаточно серьезные обоснования; во-вторых, дать им в руки аргументы и, в-третьих, дать им необходимую информацию, правда? Но самое главное для вас заключается здесь в том, чтобы связать эту информацию с теми духовными ценностями, с тем представлением о духовной морали, ради которых и исходя из которых вы и пришли в эту аудиторию. Вот это сделать довольно трудно. Как же это делается? Это делается с привлечением соответствующей техники — техники полемической аргументации в аудитории. Какой? Очень просто — это вопрос о вседозволенности. Как у Достоевского? «Если Бога нет, то все дозволено». К этому надо будет подвести. Постольку поскольку мы не хотим, чтобы нас обижали, мы сами готовы обижать, да? А как же так называемое правило взаимности или правило обратимости? Нам не нравится, когда нас обижают. И нельзя поэтому каждому обижать других. Ну а как нам с вами договориться, как бы не обижать друг друга? Это возможно в том случае, если есть кто-то, кто бы запретил нам обижать. А если нет никого, кто запрещает нам делать это, то мы так и будем обижать. А кто может запретить? Бог, правда? А почему Бог есть, кто ответит? Нет такой страны, нет такого общества, которое бы не верило в Бога. Всякое общество верит в Бога, на этом основана всякая общественная мораль. Значит, получается, что представители человечества живут как нормальные люди только тогда, когда они верят в Бога, верно?
Вот простейший ход. Не важно, какой аргумент приведен в доказательство бытия Бога, важно другое, что человек начинает думать в этом направлении.
Кстати, запомните еще одну важную вещь, пожалуйста. Когда вы кому-то что-то аргументируете, никогда не надейтесь и не рассчитывайте, что эти ваши аргументы будут доказательством для всей аудитории, никогда не рассчитывайте на немедленный эффект от вашей лекции. Хорошо, если какая-то часть аудитории усомнится в своих представлениях, хорошо, если кто-то вам скажет, что вот так и надо действовать. На самом деле ваше слово и не рассчитано на немедленный эффект, если оно сказано — хорошо, если оно сказано точно, то его, может быть, воспримут через несколько лет. Но слово чаще всего запоминается. Оно растет в душе и где-то, в какой-то момент жизни, может быть, перед той самой девочкой, сидящей сейчас в классе, встанет проблема делать или не делать аборт, не дай Бог, конечно, и тогда ваше слово в ней может сработать. Вот почему, когда вы ведете публичную речь, вы должны точно вести диалог, вам нужно об этом помнить и помнить о ваших формулировках. Чтобы это были формулировки легко запоминающиеся, доступные и понятные для вашей аудитории.
Теперь о том, как строится речь. Итак, вы сначала всех как бы столкнули, нашли разные группы аудитории, которые представляют разные мнения, разные позиции. Дальше вам полезно присоединить какие-то части класса к этим позициям. Поэтому можно спросить: «А ты что думаешь?», «А вот ты что думаешь об этом?» и т. д., поднимая тех, которые сидят и молчат. Тем самым вы еще и даете многим из них возможность высказаться в классе, чего они хотят и ждут, но некоторые немножко боятся. И вот вам какая-нибудь девочка, хорошая, но, может быть несколько косноязычная, застенчивая скажет свое мнение. Хорошие девочки обычно и бывают застенчивыми. А вы ее поддерживайте, побольше теребите во время диалога. В конце концов, задача первой части сгруппировать в классе не просто людей, которые придерживаются того или иного мнения, а создать группы позиций: две, три, четыре, больше не надо.
Каждую из этих групп в первой части диалога объединяете на основании каких-то общих мест, общих суждений, которые вы для групп сводите, и для каждой группы вы помогаете сформулировать его позицию.
В этой группе вы, работая, строя диалог, находите лидера, на него вы и опираетесь. Почему? Потому что он дальше будет играть существенную роль в нашем диалектическом диалоге. И потом он будет играть важную роль, потому что класс будет обсуждать те проблемы, которые вы поставите. Хорошо, завели. А дальше уже начинается диалектический диалог и вы спрашиваете «почему?» А вот ты, почему так считаешь? Объясняет, а вы возражаете, не всему классу, а только ему. А потом обращаетесь к какой-нибудь другой группе, предлагая вопрос: «А ты что думаешь?». Он, допустим, принимает ваш ответ и другой свой какой-то аргумент даст.
Тогда вы обращаетесь к третьей группе и спрашиваете, кто из них прав. Получается, что вы одной группе дали высказать свои аргументы сначала, а другой группе потом еще один аргумент надо дать. Второй аргумент сильнее, потому что поступил позже. Это как в суде. Сначала обвинитель выступает, а потом защитник. Суд делается в пользу подсудимого, значит, защитник должен выступить потом, потому что его аргументация воспринимается гораздо более действенной, чем аргументация обвинителя.
Дальше вы делаете еще такой ход, даже два. Те аргументы, которые в вашу пользу, вы группируете и объединяете. А те аргументы, что против вас, вы разделяете и показываете их внутреннюю противоречивость. Вот у вас есть как бы четыре группы в классе — три группы против вас и одна за вас. Вы сделайте так, что аргументы каждой из групп, которые против вас, были бы между co6ой несопоставимы, друг другу противоречили. А затем вы выстраиваете ход вашей аргументации следующим образом — вы последовательно присоединяете к своему мнению каждую из групп.
Я вам сразу дам задание. Прочесть из книги В. Соловьева «Разговор» первый разговор из трех и в нем проследить, как последовательно господин Зайцев вводит свои позиции согласил. Он соглашается то с политиком, то даму пригласит к разговору. Сначала он заставляет замолчать политика, потом выступает против князя, причем против князя он выставляет то генерала, то даму, потом политика. И получается в конце диалога, что князь остается один, а все объединяются против него.
Ваша задача в конце этого диалога сделать так, чтобы ваш противник остался один, а остальные присоединились к вам.
Теперь перед нами стоит самая важная задача. Когда вы закончили эту вторую часть, столкновение групп с той, которая вами управляется, и которую вы убеждаете в вашей позиции, очень важно правильно закончить занятие. А правильно закончить занятие — это, во-первых, сформулировать ваши аргументы и сформулировать аргументы противной стороны. Ваше представление о системе аргументов должно быть убедительное, основанное на авторитете, а аргументы вашего полемического противника должны казаться разрозненными, не додуманными до конца. Когда вы все это обобщили, не заканчивайте, а самое важное, ставьте проблему. Вы всем дали аргументы, всех научили, что говорить, вы им указали истину, показали конкретно для каждого значимость этой проблемы сегодня и завтра тебе придется принимать соответствующее решение.
Ваша риторическая задача провоцировать эту дискуссию дальше, она должна продолжаться, и потом вас позовут, т. к. они переругаются между собой. Хотя это не так уж и важно, важно, что этим они будут интересоваться и будут это обсуждать. Вы дадите вашим союзникам оружие, с помощью которого они смогут высказывать и обосновывать свое мнение. Это и есть выполнение вашей задачи.
Вторая часть нашего рассуждения — это отношение диалога к монологу. Какое должно быть построение аргументов, когда мы строим монологический элемент? В переводе с греческого языка монолог — это речь, которая исходит от одного человека, а диалог — это речь многих. Приведу несколько правил построения аргументации.
Первое правило — этическое, оно включает в себя два компонента: сильными считаются не те аргументы и доводы, которые мы считаем сильными, а те, которые сильными считает аудитория. В споре полемической аргументации сильными будут те аргументы, которые поставят в затруднение вашего противника. Сильные доводы и аргументы разделяйте, а слабые соединяйте. Потому что если вы дали убедительный довод, его и так примут без ваших рассуждений. И вообще, чем больше рассуждений вы приводите, тем хуже. Представьте человека, который спрашивает врача: «Доктор, я умру?», а доктор говорит ему, да нет, вы не умрете, потому что у вас такая болезнь, и мы ее будем лечить так-то и так, и стал долго, пространно объяснять, так что больной от страха может умереть. Потому что, чем больше доводов мы приводим, тем более они сомнительны. Если врач скажет больному, нет, не умрете, отстаньте от меня, дурак, то естественно, в больном появится какое-то оптимистическое состояние. Потому что врач твердо сказал да, а вопрос больного глупость какая-то.
Итак, сильные аргументы разделяйте и давайте с минимальным обоснованием, слабые аргументы соединяйте и ставьте в середине, а самые сильные доводы в начале и в конце.
Как войско выстраивается, в середине слабая пехота, в которой противник увязает, а по флангам сильная конница, которая наносит удар. Это главнейшее правило расположения аргументов.
Следующее правило — не количество доводов, а их сила. Не давайте слишком много доводов. Приводить много доводов возможно только тогда, когда у вас аудитория неоднородная.
Возьмем в пример Жириновского. В своих речах он удивительно непоследователен, одним говорит одно, а другим совершенно противоположное, а ведь он не дурак, сам риторику преподает. Дело в том, что когда человек воспринимает аргументацию в большой массовой аудитории, то вы слушаете то, что вам приятней услышать, а что неприятно, вы пропускаете мимо ушей. Поэтому, когда у вас разнообразная аудитория, вам нужно говорить вещи самые разнообразные, к разным частям аудитории.
Почему, допустим, нельзя убивать людей. Во-первых, потому что убийство — это грех, а во-вторых посадить могут. Доводы вроде бы между собой и не связаны, но один довод для одних, а другой довод для других, а для третьих и грех и посадить могут, и то и другое правильно.
Поэтому чем разнообразнее аудитория, тем разнообразнее может быть аргументация. В классе, однако, от этого надо воздерживаться. Потому что класс потом будет обсуждать вас, и вот тут надо быть очень аккуратным. Если перед вами скажем радио-аудитория, то это правильно, если перед вами много народа, понятно, почему это так. Но если перед вами класс, то тут с этим надо быть очень аккуратным, потому что вас поймают за язык.
Итак, главное классическое правило: чем меньше доводов, тем лучше, это в вашей работе с молодежью действует в первую очередь.
Какие доводы вообще принимаются аудиторией, людьми? Вот запомните, что их бывает четыре класса. Первый — доводы к структуре реальности. Это положение верно, потому что мир устроен таким образом. Делать аборты нельзя, потому что это значит вырезать из себя кусочек живого тела. Факт: делать аборт нельзя, потому что это убедительно. Далее показываешь, почему убедительно.
Вот аргументы к структуре реальности. Реальность показывает нам, что мое положение верно. Вот как такие аргументы строятся. Не рассуждениями, но строится в повествовании. Повествование, описание, изложение фактов тоже аргумент и аргумент самый сильный. Расскажите историю, пример о том, как кто-то сделал аборт и что из этого получилось. Это первый класс аргументов.
Второй класс аргументов — это аргументы логики, так называемые эмоциональные аргументы. Все люди разумны, Сократ — человек, стало быть, Сократ разумен. Правильно построено заключение и, следовательно, оно верно. В публичной аудитории, если это не аудитория ученых, такие логические аргументы действуют хуже всего, т. е. они не действенные. Простой вопрос: отчего Земля вращается вокруг Солнца? Начнем сейчас рассуждать и попробуйте вашей тёще доказать это, она на третьем доводе засмеет вас. Вот если скажете, что это открытие сделал великий Галилей, доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, вам поверят.
Поэтому третий вид аргументов — аргументы-авторитеты. Великий Галилео Галилей доказал, что Земля вращается вокруг Солнца и в то же верил академик Павлов. Вот этому публика верит. Аргументы-авторитеты очень сильны, весь вопрос в том, какой авторитет вы привлекаете. И здесь с авторитетами будьте поаккуратней, вы это сами наверное хорошо знаете. Аккуратней с этим, цитируйте, напоминайте те авторитеты, которые существенны, значимы для вашей аудитории. Причём, делайте это не стесняясь. «А вот спросите у своей мамы, она делала аборты?», — очень больной аргумент. Придёт домой, спросит, а мама обидится, рассердится. Должен вам сказать такую вещь, уважаемые коллеги, не рекомендую, не могу вам рекомендовать так делать, это опасно. Это очень действует. Это опасно, но это очень действует. Вообще всякая действенная аргументация опасна, она одновременно считается некорректной, например, на молодого человека действуют личные факторы, личные авторитеты, не абстрактные. Это еще Божий Моисей ввёл в XII столетии до н. э., а что им Моисей? Если дядя Вася или мой друг Петя, Максим или ещё какой сказал, то это для него уже действенно. Поэтому бывает очень полезно, когда проводят такие массовые компании с оркестром за здоровый образ жизни. Знаменитая певица говорит, что она ничего такого не делала, бросила курить и считает, что всё это плохо.
Когда вы строите подобного рода аргументацию, бывает полезно сводить те авторитеты, которые для них являются авторитетами, с авторитетами, которые для них авторитетами не являются. Поэтому вы, скажем, привели какой-то авторитет, а потом поясните, почему человек так высказывается. Он так высказывается потому-то и потому-то. Он приводит примеры из Священного Писания, он не свои примеры приводит, и там можно найти ещё много такого, что для вас будет важно и интересно.
Заинтересовали и остановились. Похоже на ситуацию: положили коту на блюдечко кусок рыбы, а кот сразу, в отличие от собаки, не лопает. Он вокруг него начнёт ходить, походит-походит, а потом съест. Так и здесь полезно действовать. Заинтересовали, бросили крючок, дальше пусть разбирается сам с этим делом. Вот так.
Четвёртый класс аргументов, которые на самом деле являются самыми сильными, это аргументы к личному опыту. С этой аргументацией лучше всего работать в молодежной аудитории. Что значит аргументы собственного опыта? Апостол Павел говорил: «Что я говорю, разумейте в сердце своем».
Действительно, душа — христианка, действительно человек, особенно молодой человек, который всякой пакостью не сильно испорчен, имеет в своём сердце представление о том, что хорошо, а что дурно, что благородно, а что не благородно, что нравственно, что безнравственно. Если вы говорите ему: вот ты, Вася, первоклассников бьёшь? А детсадовских ребят, дошкольников? А что, дал по шее? Ну а младенцев бьёшь? Не бьёшь? А почему же ребёнка, который в утробе матери, надо бить? Вот и всё, всё очень просто, он сам чувствует логику, что бить его нельзя. Нельзя бить беззащитного! Ребёнок в этом плане с вами согласится, только вы ему покажите эту беззащитность, ее надо продемонстрировать.
Эта аргументация очень сильна: душа — христианка, человек чувствует свою свободу воли; человек чувствует, что есть добро и зло. Ты считаешь, что есть добро и зло? Что такое зло, ты знаешь? Ты часто оправдываешься. В том, что ты оправдываешься, и есть зло. Не просто. Но именно эта аргументация вызывает самое сильное отторжение, причем эмоциональное отторжение у человека. Он может на вас окрыситься, это очень малый момент, но его не следует избегать, не следует бояться. Если публика возмутилась оттого, что вы ей показали, что она безнравственна, это хорошо. Поэтому не бойтесь таких вещей, такие вещи случаются сплошь и рядом. Один мой знакомый иеромонах рассказывал мне следующее. Когда он уже был монахом, привел свою однокурсницу в храм. Вышла она из храма и стала нецензурно ругаться, причем богохульствовала. Но прошел месяц-другой, она приезжает в монастырь и расспрашивает, где там такой-то, как его найти. Вот ведь как дело бывает. Сначала идет первоначальная эмоциональная реакция отторжения. Она просто означает, что это для человека необычно. Бес сидит в человеке, особенно если человек верующий и не ходит в церковь. Бес начинает воевать с нашей совестью, эта война выплескивается наружу. Поэтому не бойтесь затронуть совесть молодого человека, молодых людей, она у них, уверяю вас, работающая. Когда вы обращаетесь к психологам, не дай Бог, к сексологам и к кому-нибудь еще насчет совести, тут уже проблемы, потому что тут совесть приучена хорошенько, «подсажена на подсос», выдрессирована. А у молодых людей еще этого нет.
Итак, четыре класса аргументов, аргументы в структуре реальности, аргументы логики. Кстати сюда входят аргументы к здравому смыслу. Логический аргумент к здравому смыслу — прагматический аргумент. Простая вещь. Ты, скажем, старым будешь? — будешь, нужна помощь будет тебе? — нужна. Рожай детей. Вот прагматический аргумент. Они не самые страшные, но иногда очень действенные. Аргументы к норме, очень сильные аргументы (ученый Галилео Галилей), да и аргументы к совести.
Когда вы строите аргументацию, долго ее стройте, читаете лекцию большую, не забудьте повторить ваши главные положения, ваши аргументы.
Запомните еще одно правило — правило массовой коммуникации — положение делается истинным, когда оно повторяется четыре раза. Вот чем больше вы его повторяете в разных формах, в разных ракурсах, в разных местах вашей речи, тем лучше оно усваивается. В конце вашей речи оно становится совершенно очевидным. Повторение — мощнейшее средство эвристической аргументации.
Теперь посмотрим, как строятся аргументы исходя из этой классификации.
Допустим такую ситуацию. Вам приходится с ходу доказывать какое-нибудь положение. Вы выдвигаете положение, вам надо его доказывать. Для этого существует особенная вещь, которая называется хрия, по-гречески значит доказательство. Первое — вы выдвигаете некоторое соображение, второе — вы его разъясняете. «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых». Что это значит? Надо объяснить, почему так. Почему, скажем, разумный человек никогда не идет на совет нечестивых. Дальше аргумент от противного. Что бывает с человеком, который идет на совет нечестивых? Когда вы это показали, даете сразу пример. Вот этот не пошел на совет нечестивых — с ним такое получилось, вот тот пошел — с ним вот так. Дальше — сравнение для закрепления. Кому подобен человек, идущий на совет нечестивых? — дураку; объяснили, привели пример. Последний аргумент: авторитет, кто сказал, что не надо так делать. Вот такой-то сказал. Далее общее заключение. Все доказано. Вот мы с вами смеемся, а хрия — это специальный инструментарий для проповеди.
Классическая проповедь с V века строится на этой самой хрии.
Значит, если вам надо что-то обосновать и у вас есть некоторое время для этого, используйте простейший инструмент обоснования — хрию. Её можно сокращать как хотите, прибавлять, развёртывать. Это как бы зародыш аргументации.
Теперь вот что ещё надо сказать о композиции речи. Бывает, вы пришли и стало страшно, за 15 минут надо доказать ваши положения, и вы применяете хрию. Кстати, бывает прямая дедуктивная хрия, бывает обратная, которая прямого логического хода не имеет. Что такое обратная хрия, превращённая хрия? Вы делаете примерно то же самое, вы начинаете с примера. Вот такой-то пошёл, сделал, с ним и случилось, да? А вот такой-то об этом так-то сказал, вы говорите обстоятельства дела, рассказываете о времени, рассказываете о месте, рассказываете, кто об этом такое сказал, а потом в конце подводите, делаете заключение. Вы как бы не читаете лекцию, а рассказываете всякие интересные истории. Вот тут то-то произошло, вот такой учёный такую-то вещь сделал. Представляете, был один такой учёный, который сделал (помните знаменитый фильм, его вам, наверное, показывали и показывают всё время), американец, который сделал десять тысяч абортов. Рассказываете про Натансона. Другой учёный так к этому подходил. Есть такие учёные-психологи, которые с детьми в утробе разговаривают, и представляете, что дети на это дело отвечают. Ну а теперь вот так скажите: надо делать аборты или нет.
Это и есть обратная хрия. Так строятся простейшие технологии аргументаций; последовательность в составе аргументов в том, как вы применяете те или другие стандартные ходы.
Теперь давайте с вами подумаем, из каких частей и каких элементов состоит всякая, любого рода речь.
Первое, с чего мы начинаем нашу речь: дорогие друзья! Надо представиться. Итак, во всякой речи или почти во всякой речи бывает вступление. Теперь давайте подумаем, в начале ли всякой речи бывает вступление, можно ли делать речь без вступления, скажем лекцию? Можно. Когда же нужно вступление? Понятно, что в начале, а в каких обстоятельствах? Совершенно верно, когда перед вами незнакомая аудитория, которая совсем не понимает важности вашей темы. И еще бывает так, когда перед вами аудитория, которая против вас настроена враждебно, или такая аудитория, которая не хочет слушать лекцию о нравственности, а мечтает попить пивка. Этой мыслью она озабочена. Таким образом, создаются различные обстоятельства для вступления. А какую главную задачу мы решаем во вступлении? Когда вы приводите всякого разного рода аргументацию, ее могут воспринимать положительно или отрицательно. Аудитория может быть настроена за нас или против нас. Когда она будет настроена за нас? Если мы ей понравимся, тогда она будет настроена за нас. Главная задача вступления в том-то и состоит, чтобы побудить аудиторию вам поверить. Это и есть ваше вступление, стремитесь к тому, чтобы аудитория вам поверила.
Для этого делаются простейшие вещи. Вот, к примеру, мы с вами говорим о диалоге. Дайте людям поговорить с вами и прислушайтесь к их мнению. Не ведите себя надуто, попейте чайку, не стойте как столб, походите, погуляйте, встаньте рядом с аудиторией. Сразу перед ними другой человек, верно? Никогда не читайте. Почему? Когда вы читаете, вы смотрите в текст, а смотреть надо в глаза тем людям, к которым обращаетесь. Самое первое дело. Если вам понравится такая аудитория, то вы выиграли. Самое главное, чтобы вам поверили. Если даже вы ошибетесь, аудитория будет снисходительна к вам, не будет критиковать.
Что бывает дальше? Главное положение речи, так называемое предложение, — называется тезой. Естественно, всякое предложение вызывает у аудитории возражение.
Не изображайте из себя некоего миссионера, не изображайте из себя представителя Церкви, и тогда к вам будут относиться с доверием. Что надо сделать после главного положения? Допустим, вам надо читать большую лекцию, доклад, тут вы делаете разделение на предметы: сначала я скажу об этом, потом об этом, потом об этом. Это разделение предметов на самом деле очень сильный аргумент. Почему сильный? Очень просто. Скажите мне, пожалуйста, какие бывают чашки или сосуды для питья? Они делятся на чашки и пиалки. Правильно? Итак, вы сказали, что вся посуда для питья делится на чашки, кружки и пиалки, и никому в голову не придет, что бывают еще ларчики. Если вы разделили этот предмет и сказали, что бывает таким-то, таким-то и таким-то, то четвертое, что может там быть, обычно не придет никому в голову.
Давайте возьмем другой пример — русский философ Соловьев. Какое бывает моральное отношение одного существа к другому в мироздании добра и зла, к низшему и к высшему? К высшему — благоговение, к низшему — сострадание. Ведь в голову не придет, чтобы проверить. Почему это вранье? Кто для меня высший? Это городовой, например. А городовой — такой же высший, как Господь Бог или нет? Вот ошибка. А что такое отношение к низшему? Почему отношение к низшему — это сострадание? Отношение к высшему — благоговение, простите к кому благоговение, к городовому благоговение? Подстановка получается, высшие-то разные бывают. А поскольку построено такое разделение предметов, публика верит. Вот такой риторический прием использовал великий русский философ Соловьев. И когда его поймали на этом, философ Соловьев очень даже обиделся. А поймал его наш знаменитый русский юрист, который написал основы теории государства.
Учтите такое обстоятельство. Разделение — очень сильная техника аргументации. Если вы читаете какую-то лекцию, доклад, деление в начале бывает очень полезным делом.
Что затем бывает? Затем идет средняя часть речи. Теперь вы должны перейти к вашему отношению к предмету и к самому предмету. Первое: излагаете факты, речь — изложение. Здесь речь строится определенным образом. За изложением идет так называемая техническая аргументация, или подтверждение. Что это значит? Вы изложили, допустим, на суде факты дела, потом указываете такой-то закон, какую можно применить санкцию и объясняете, доказываете, почему именно эту санкцию к этому делу можно применить. Показываете, как допустим, идиот Вася случайно повредил Петю. Вот что по вашему изложению будет понятно: Вася идиот, а Петя вообще сам виноват, что его повредили. Далее вы говорите, что есть такой-то закон, который так-то говорит, на самом деле Вася идиот, а Петя вел себя не самым лучшим образом, вот поэтому и надо давать такую санкцию. Вот это и есть подтверждение. И когда вы сделали подтверждение, за ним, если это необходимо, идет опровержение противника. Заметьте ту последовательность, о которой я сейчас вам рассказываю, опровержение строится после подтверждения. Сначала вы установили факт и доказали его, а потом говорите, почему не прав ваш полемический противник. Когда вы все это сделали, наступает завершение речи.
Запомните это, это тоже очень важно. Первое — это так называемое обобщение, это когда вы кратко повторяете главное ваше положение, главные аргументы. Потому что то, что вы говорили примерно час назад в лекции, забывается. Вот я сейчас говорю, говорю, говорю, а то, что говорил вначале, вы наверняка забыли, не сомневаюсь, и правильно сделали. Это забывается, поэтому повторите еще раз, особенно в конце. Наконец последняя, пятая часть, есть побуждение, и это самая главная часть всякой речи, потому что ради нее вы делаете все остальное. Ради того, чтобы побудить вашу аудиторию к определенному решению или действию. Побуждение надо суметь построить. Оно обязательно короче всех остальных частей речи, и здесь самое трудное не переборщить. Не давить эмоции. Потому что как мы принимаем решение? Чувств и воли без эмоций не бывает. Поэтому если вы, не дай Бог, закончили вашу речь скучно, закончили ее каким-то завершением проблемы, тихим и тусклым голосом, неоптимистично, то вы провалитесь. Завершение всякой устной речи должно быть оптимистично.
И поэтому сейчас я вам тоже расскажу об этом, надо сохранить голос к концу речи. Поэтому плохо, когда человек начинает свою речь эмоционально, громко, устанет, начнет спотыкаться, выдохнется к середине речи, аудитория вместе с ним, а к концу речи все заснут. Вот поэтому-то запомните, что эмоция радости поднимается в конце речи. Вот эту эмоцию, пока вы говорили, нужно в себе сберечь.
Запомните, что всякая речь должна быть подготовлена, неподготовленной речи быть не должно. Неподготовленную речь может произносить только лектор, который прочитал несколько тысяч лекций. Если вы прочитали несколько тысяч лекций, тогда имеете право говорить не подготовившись. Если не прочитали, такого права не имеете.
Когда вы приготовили вашу речь, но не вполне уверены в себе, вам полезно составить план. Этот план должен быть на одной стороне листа бумаги. Потому что бывает, человек перепутает, теряет и ищет, где, на каких страницах что написано. Один лист бумаги с одной стороны. Вот вы его постоянно держите в руке, смотрите в него. Если вы его знаете и выбросили, то это не страшно. Руками мало кто машет, когда говорит, и хватать руку за руку лучше не надо. Это делают от стеснения, когда барышне что-нибудь говоришь, она руки заплетает, и все это делается не от распущенности, а от стеснения, волнения. Помните, что ваше тело должно быть в достаточной степени расслаблено.
Что они говорят об абортах? Вот жестикуляция. Послушайте, но это слишком широкий жест, жест может быть раскрывающий, слева направо вот так, не закрывающий жест, а раскрывающий жест. Когда вы раскрываете руки, вам верят. Что значит, если вы сомкнули руки и соединили их на животе? Вы боитесь вашей аудитории. Держите руки вот так, но не округляйте их.
Я часто рассказываю историю, которую мне рассказал один тренирующийся космонавт. Космонавтов, когда их испытывают на годность к полету, запускают в невесомость, одни из них сжимаются, а другие раскрываются. Тех людей, которые раскрываются, берут в космонавты, а тех, которые сжимаются, не берут, — это те, которые боятся. Поэтому этим жестом вы всегда показываете аудитории, что вы ее боитесь. Это для нее биологический симптом, биологический знак. Когда вы вошли в аудиторию, первое — один сильнее всех, не бойтесь аудитории, вы сильнее ее. Потому что один разум сильнее многих разумов, собранных вместе, общий разум очень маленький получается.
Аудитория должна это почувствовать, потому что вы, конечно, дружелюбны к вашему классу, вы с ними как бы за одно. А вот они должны вас немножечко побаиваться. В аудитории так должно быть: с одной стороны смешно, с другой страшно. Это действует на аудиторию, она физиологически вас уважает. Это очень важно в публичной речи. Публичное слово — часть вашего организма, которую вы доносите до вашей аудитории. На самом деле всякое публичное слово — это насилие над человеком.
Вот вы вышли на трибуну, вы поняли, что вы сильнее вашей аудитории, вы дружелюбно к ней относитесь, вы окинули ее взглядом, вы с ней поздоровались. У неопытного оратора бывает такое чувство, что его сейчас сгонят с трибуны. Он, с одной стороны, хочет изложить максимум информации за минимальное время, а с другой — боится, что он скажет что-то не то, поэтому частит. В устной речи не надо давать слишком много информации, все равно все это будет забыто.
В любой устной речи важнее всего этический образ предмета. Человек, который об этом предмете говорит, является авторитетом. Именно вы, ваша личность, ваша фактура, и с этой фактурой вы должны работать. Если вы начинаете частить, у вас может возникнуть чувство неуверенности, потому что, во-первых: речь неразборчивая; во-вторых, речь лишена интонации; в-третьих, чувство, что вас могут прогнать, если вы это делаете.
Говорите размеренно, спокойно. Используйте паузы, интонацию.
Почему так важны паузы? Как говорил Цицерон, речь — это чередование слов и пауз. Когда вы произносите звучащий отрезок речи, вы что-то сообщаете. Поставили паузу, что делает аудитория? Она вам отвечает. Всякая речь на самом деле диалог, даже если это монолог — речь про себя. Чем чаще вы будете ставить паузы, тем чаще вам будет отвечать аудитория. Нам не всегда выгодны паузы, потому что если вы делаете монолог, то где-то там аудитория вам должна ответить, но должна ответить так, как вам нужно. Надо хорошо подумать, где позволить аудитории дать вам ответ, и тогда вставить паузу.
Главные положения речи, естественно, разделяются паузацией. Чем длиннее паузы, тем значительней фрагмент, который вы сказали. Бывает пауза перед значительным моментом, а бывает и после. Слишком затягивать паузу нельзя, потому что в аудитории начинается внутреннее брожение, и вам сразу надо хватать голосом, поэтому с паузами надо быть аккуратней, чувствовать, сколько дать времени на паузу.
Теперь об интонациях. Без интонации речи не бывает. Всякое слово, которое вы говорите, окрашено вашим отношением. Речь надо интонировать, но надо помнить, что каждый человек имеет свой речевой образ. Один человек говорит с такой интонацией, а другому это может не идти. Например, если молодая скромная дама будет махать руками или позволять себе вольные интонации, она не выиграет от этого. Это не будет ей идти. Каждому нужно отрабатывать интонационный рисунок речи под себя. Как кофточку подбираете под себя, так и интонацию.
Цицерон перед выступлением смотрелся в зеркало. Многие люди перед тем, как выступать, смотрят на свое выступление в зеркало. Вы должны знать свое лицо. Всякая публичная речь, всякая педагогика — это во многом актерство. Вы должны понимать, как вы владеете лицом, потому что на вас смотрят со стороны, и надо научиться смотреть на себя со стороны. Если человека во время выступления заснять, а потом показать ему, это производит сильнейшее очень благотворное действие. Многие люди начинают учиться риторике только после того, как увидят себя, со своими ужимками. Начинают понимать, что надо учиться.
Строить предложения, которыми вы будете говорить, и подбирать слова очень трудно. Человеку свойственно, особенно при небольшом опыте, использовать те речевые термины, которые употребляются в обычной речи. Публичная речь не терпит сленгов и жаргонов. Потому что всякое жаргонное слово является веским словом в нашей аудитории. Если вы используете жаргон школьника, то ставите себя как бы в позицию школьника. А этого делать нельзя, потому что вы должны быть с аудиторией близки, но не запанибрата. Когда вы используете сленг, это значит, что вы ставите себя на одну доску с аудиторией. Если вы вместо этого используете соответствующее литературное выражение, видно, что вы умнее. Использование сленгов и жаргонов понижает социальный статус.
Второе — термины и всякие ученые слова, которые вы употребляете. Старайтесь избегать повторов, иностранных слов и любой сложной терминологии. Но это не значит, что их не нужно употреблять вообще. Подумайте о том, как употреблять термины. Когда вы будете работать с классом, какой-нибудь ученик что-то скажет, а вы его наивно спросите, а что это такое, он тут у вас и сядет. Потому что он, как правило, этого и не знает. Это самый лучший и самый простой прием полемики со школьниками. Например, демократия. А вот скажи мне, Вася, что такое демократия. Права человека, а какие, Вася, бывают права человека. Он вам не ответит, потому что не умеет правильно различать понятия. Если есть необходимость, то этим приемом можно пользоваться, но не часто. Потому что если вы так Васю посадите, то он обидится, поэтому его лучше не обижать. Самим надо употреблять только те слова, которые знаете.
Итак, это было сказано о словах, теперь о фразах. У современного человека с фразами дело обстоит очень трудно. Вы слышали, как говорил Горбачев? Ужасно. Он говорил словами. Слово скажет, потом другое слово, затем третье, слова у него связаны между собою по смыслу, а в предложение не соединяются. Михаил Сергеевич, не знаю в силу каких причин, предложениями говорить не умел, так и не научился. Лидер должен уметь говорить не словами, а фразами.
В предложении должны действовать модели построения фраз. Вы должны иметь модель: сказать «что это такое?», «почему?», «чем, тем». Все основные придаточные предложения и такие модели высказывания вам надо всегда для себя строить и представлять себе, как вы реализуете их в речи. Эти вещи называются периодами. Период — основная единица звучащей речи. Старайтесь говорить осмысленными, завершенными фразами. Никогда при этом не нарушая согласования, не оставляя при этом незавершенный член предложения. Неприятное впечатление производит речь, в которой фразы не завершены синтаксически.
Еще главный враг речи — слова-паразиты. Речь должна быть гладкой, без шероховатостей, но слишком гладкая речь вызывает у аудитории отторжение. Грек может себе позволить говорить очень гладко, красиво, с иронией. Почему-то в нашей национальной эстетике лучше, честнее воспринимается человек, который говорит не очень гладко. Посмотрим на выступления нашего президента, который должен производить впечатление человека искреннего, переживающего за народ, за его благо, волнующегося, когда ему задают вопросы. Его речь специально построена на эмоциональном подъеме, неправильно построенных и обрывающихся фразах. Лучше всех такие вещи делал Рейган, он классик по этой части, он был актер. Рейган был знаменит тем, что мог так огласить список, что люди плакали. Но он не сказал ни одной собственной речи за всю свою жизнь. Все речи для него писались, он умел их озвучивать, развалившись, сидя перед камином. Рядом жена, собака и прочий антураж, сам смотрит в монитор, при этом обращается к телезрителям, к миллионам людей, как будто эти мысли пришли в его голову, он об этом думал, долго размышлял, и публика действительно верит. А на самом деле эту речь он видит первый раз. Это талант. Большинство современных больших политиков, из последних это Коль, говорят речи написанные.
Интонация, с которой произносится речь, умение быстро схватывать текст, очень важны. Старайтесь говорить связанно, но повторяю, очень связанная речь на русского человека не производит убедительного впечатления. Поэтому всегда полезно разнообразить гладкую речь какими-то движениями, интонациями, литературной паузой, как будто не знаю, что я дальше скажу.
Всякая речь должна иметь завершение. В моей речи будет завершение ровно через минуту, завершится тем, что я еще раз подчеркну, речь — это воздействие на человека голосом. Аудитория устает от умного слова, она устает от лектора. Чтобы не вызвать к себе сильного отвращения, (это я о себе говорю), завершайте речь один раз, завершайте ее на оптимистической ноте. И побуждение должно быть оптимистическим.
Когда вы кончили речь, будьте готовы отвечать на вопросы. Ваш уход с трибуны не должен производить впечатление бегства.
Аргументация бывает двух видов, понижающая и повышающая. Понижающей аргументации лучше бояться православному человеку. Если мы в конце все будем связывать с грехом этой женщины, то сегодня она скажет, что не будет делать аборт, а завтра его сделает. Это может компрометировать вас как ритора и как православного человека.
Тогда я не буду говорить: православные говорят, что нельзя делать аборт, потому что это вредно для здоровья. Это довольно опасный ход. Прагматический аргумент нужно применить, но в таком месте, где он не был бы завершающим. Быть может, здесь не надо было бы упоминать Бога. А надо было сказать, что ты не должен этого делать из-за твоего будущего, из-за твоей жизни как человека, как достойного человека.
Риторика ничего не запрещает. Если мы скажем что-то неправильно, то это на самом деле ничего не значит. Мы все время делаем неправильные вещи в риторике. Но это может привести к утрате контакта с аудиторией. Все зависит от того, как вы сказали, каким тоном, как они на вас смотрят при этом и еще массы факторов, которых мы себе представить не можем. Вся наша критика, которую мы будем обращать друг к другу, не должна быть: «Вася поступил неправильно, и так делать нельзя». Все делают ошибки. Не было ни одного великого ритора, кто не допускал бы риторических ошибок. Их допускают все. Совершенной речи не бывает. Всякая публичная речь может быть сказана лучше, чем она сказана.