Вдова иерея Даниила Сысоева призывает всех православных в пролайф-движение
Против абортов написано очень много статей, научных исследований, книг, снято много фильмов и рекламных роликов. В подобных работах приведены доказательства того, что аборт, несомненно, является убийством нерожденного человека со всеми вытекающими последствиями. В основном затрагивается тема личной трагедии женщины, сделавшей аборт, ее искалеченная в результате этого жизнь, потерянная жизнь невинного младенца и т. п. Это все так, и об этом надо писать, говорить и кричать. Но зачастую медики, которые в связи со своей профессией сталкиваются с абортами, остаются словно в тени.
Что происходит с их душами в результате подобной многолетней «работы», упускается. Единственное, что можно услышать, — это призывы к покаянию врачей-абортмахеров и разъяснение, что участие в аборте — это грех убийства. Я же осмелюсь копнуть глубже и рассказать об одной из самых страшных сторон аборта, страшной именно для врача. Много лет размышляя над темой аборта и анализируя свой жизненный опыт (мне как медику пришлось непосредственно с этим столкнуться), я пришла к ужасающему выводу: врач, регулярно производящий аборты, становится настоящим маньяком-убийцей, и это выражается вовсе не в количестве убитых детей. Хотя, как говорится, количество часто переходит в качество. Наблюдая за врачами, делавшими аборты, я пришла к выводу, что душа такого человека изменяется — можно сказать, осатаневает. Она становится такой же вампирической и жаждущей новой и новой крови, как у закоренелого маньяка, который, истязая и убивая свою жертву, испытывает нереальную эйфорию, удовольствие и прилив сил. При этом психика маньяков-убийц досконально изучена судебной психиатрией, а вот страсть врача к производству новых и новых абортов, скорее всего, никем не обсуждалась. По крайней мере, в литературе и интернете я не нашла подобных данных.
Известно, что убийство, пролитие крови, страдания жертвы вызывают у маньяков удовольствие и даже оргазм, то же самое испытывают врачи, делающие аборты. Обычно врача-гинеколога, который практикует аборты, рассматривают как обычного человека, как обычного врача, только такого, который занимается греховным ремеслом. И совершенно забывают о том, что именно это греховное ремесло приводит к одной из самых страшных человеческих страстей — жажде крови и получению удовольствия от убийства, которые накапливаются как снежный ком и требуют новых и новых жертв. Такие врачи любят делать аборты. Я наблюдала за многими такими специалистами, со многими разговаривала на эту тему — и у всех была одна и та же страсть, они даже произносили одни и те же фразы. Помню одного акушера-гинеколога, которая проработала в роддоме больше 20 лет, она честно сказала: я очень люблю делать аборты и ненавижу принимать роды. Только вдумайтесь в эти слова, вернее в концовку этой фразы — ненавижу принимать роды! Это ненависть к рождению новой жизни. Это явное осатанение души, явное беснование. Думаю, что на подсознательном уровне она воспринимала каждую роженицу как потенциальную клиентку своего абортария, которая, вместо того чтобы доставить ей удовольствие, не пошла на аборт, а родила ребенка.
Не стоит думать, что врач, делающий аборты, не знает, что он делает. К сожалению, это не так. Я говорю «к сожалению», потому что человек, не ведающий, что творит, в какой-то степени освобождается от ответственности. К сожалению, эти врачи прекрасно понимают, что делают, и вовсе не потому, что им об этом сказали СМИ или священники. Они получают это знание вместе с удовольствием и эйфорией от самого главного ненавистника рода человеческого — Сатаны. Осмелюсь предположить, что именно он открывает им эти знания. Однажды я наблюдала страшную сцену в абортарии. Врач-гинеколог делала солевой аборт на позднем сроке. Проколов плодный пузырь и спустив околоплодные воды, она принялась заполнять матку солевым раствором, который должен был вызвать искусственные преждевременные роды. На таком сроке шевеления ребенка уже отчетливо фиксируются невооруженным глазом. Когда в матку пустили солевой раствор, убиваемый ребенок заметался так, что живот его матери-убийцы запрыгал и заходил ходуном. Врачиха, увидев это, сладострастно ухмыльнулась, сказав буквально следующее: «Ишь, чувствует, что его убивают, как запрыгал, но ничего, недолго ему прыгать осталось». Ее лицо при этом выражало такую эйфорию, какую даже при желании скрыть невозможно. На ее лице было написано неземное удовольствие.
Еще я наблюдала, как врачи, сделавшие за смену 10–12 абортов, вместо того чтобы устать от достаточно тяжелого, выматывающего «труда», порхали как на крыльях, испытывая настоящий прилив сил и хорошего настроения. При этом те же врачи приходили принимать роды с такими минами, словно их заставляли разгружать вагоны или делать омерзительную каторжную работу. Да, это касается тех врачей, которые регулярно и постоянно занимаются абортами. Они действительно начинают любить свою работу в абортарии и ненавидеть роды. Однажды мне довелось разговаривать с врачем-гинекологом, которая, придя к вере, покаялась в своих грехах. Она ушла из абортария и занялась исключительно беременными женщинами. Вот что она мне рассказывала: «Я очень любила делать аборты. Вначале не понимала до конца, почему я это люблю. Мне казалось, что я люблю медицину и это мое призвание. Я занималась не только абортами, я и лечила женщин: удаляла миомы, кисты, делала кесарево сечение, останавливала маточные кровотечения и спасала жизнь. Но, работая в гинекологии, я ловила себя на мысли, что больше всего люблю делать аборты. Я словно на них отдыхала, словно набиралась сил».
На мой вопрос, понимала ли она, что это убийство, она ответила, что понимание пришло очень быстро. Мучила ли ее совесть из-за того, что она убивает? По ее словам, каждый раз она заглушала свою совесть различными аргументами, к которым обычно прибегают сторонники абортов. Этих аргументов столько, что можно было бы написать целую книгу на тему, почему можно делать аборты. Но истинная причина крылась в том, что она получала от этого удовольствие и не могла остановиться. Когда однажды, по семейным обстоятельствам, она вынуждена была перейти на спокойную работу в женскую консультацию, то испытывала неимоверные муки, словно абстиненцию, из-за того что не делает аборты. Утешала себя мыслью, что она не участковый врач, а хирург, что ей надо оперировать, но в глубине души понимала, что ее влекут именно аборты. Она не смогла работать в консультации и вернулась в родной абортарий. И лишь вера во Христа Иисуса смогла вырвать ее из этого кромешного адского круга и привести к покаянию и изменению жизни. Теперь эта пожилая женщина с мягким и добрым взглядом с ужасом вспоминает, как была настоящим маньяком-убийцей.
Этой статьей я хочу призвать всех православных христиан и противников абортов еще раз задуматься, насколько важно нам сейчас не медлить, а прилагать усилия по борьбе с этой заразой, с этим вопиющим на Небо грехом. Стучаться во все двери, организовывать пикеты, акции, штурмовать абортарии, делать антиабортную рекламу — все то, целью чего было бы издание закона о привлечении человека, участвовавшего в аборте (и врача, и пациента), к уголовной ответственности. Нужно запретить аборты в стране так, как это было в царское время.
18 октября 2010 г.
Юлия Сысоева