Сложно понять, когда называющие себя христианами, признающие, по крайней мере, на словах, жизнь внутриутробного малыша настоящей и равноценной бытию взрослого человека, говорят: «Я против абортов, но я и против их законодательного запрета».
Запрет абортов или «непротивление злу насилием»?
1. Странное заблуждение некоторых христиан
Когда атеист или человек, верящий в субъективного «бога в душе» (а мнение такого божества всегда поразительно совпадает с его собственным), говорит: «Запрета абортов быть не должно», это страшно, но понятно. Обе названные жизненные позиции строятся на одном и том же основании − абсолютной власти своих интересов, по сравнению с которыми даже чужая жизнь ничего не значит. А для того, чтобы остатки совести успешно замолчали, эту жизнь называют «недочеловеком», «паразитом» − как угодно, лишь бы не стало стыдно за узаконенное убийство внутриутробного ребенка. Закономерная, хотя и жуткая логика, ведь ее источник весьма очевиден: «Мне невыгодно считать кого-то человеком, я и не считаю, а что там говорят о начале жизни Церковь и наука (в частности, профессора кафедры эмбриологии МГУ), меня не волнует».
Куда сложнее понять другое − когда называющие себя христианами, признающие, по крайней мере, на словах, жизнь внутриутробного малыша настоящей и равноценной бытию взрослого человека, говорят: «Я против абортов, но я и против их законодательного запрета». Аргументы в пользу таких суждений приводятся самые разные: от «так безопаснее для женщины» и «свободы воли» до «все равно бороться бесполезно, их делали и будут делать». Причем люди, выражающие подобные мысли, глубоко уверены, что это мнение их христианскому вероисповеданию ничуть не противоречит.
2. Оправдывающий убийство — тоже убийца…
Можно ли с ними согласиться, помня о том, что святые отцы за «свободный выбор аборта» отлучали от принятия Святых Христовых Таин, а до прихода безбожной большевистской власти за детоубийство в утробе несли уголовную ответственность как за намеренное уничтожение любого человека? Можно ли считать потакание смертному греху человеколюбием и милостью? В том, что это именно потакание беззаконию, увы, сомнений нет. Ведь не зря в Священном Писании преступление в мыслях приравнивается ко греховному поступку: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5:28). То же самое с внутренней «индульгенцией» на чей-то аборт. Даже если она не касается самого либерала-гуманиста, именующего свои взгляды христианскими. Раз человек, в душе одобряющий нечистую связь, для Господа − прелюбодей, то говорящий «да» умерщвлению невинных детей − убийца… А оправдать благими намерениями можно все, что угодно, подобно тому, как средневековые инквизиторы именовали аутодафе (сожжение живьем) «милосердной казнью без пролития крови». Нужно ли уточнять, в чем именно здесь состояло лукавство?
3. Против запрета абортов – значит, за аборты
Женщина, отдающая на смерть свое внутриутробное дитя, может идти на это по разным причинам. В том числе, тем, которые заслуживают поддержки и сострадания. Ее лично вправду никто не имеет права осуждать, но только ее, а не сам чудовищный поступок. У христианской максимы, начинающейся словами: «Люби грешника», есть и вторая часть: «Ненавидь грех». Исходя из этого, человек не может одновременно называть себя христианином и ратовать за легитимность того, что осуждается и Самим Господом, и его избранными служителями. И даже сама фраза «против абортов и против их запрета» звучит дико и абсурдно. Попробуем сказать так о любом другом грехе, допустим: «Я против воровства, но запрет на кражи с последующим тюремным заключением проблему не решит, дадим грабителям законное право выбора, отнимать у нас кошельки или нет». Или: «Я считаю убийство человека грехом, но не надо запрещать киллерам делать свою работу, пусть сами решают, стрелять или нет». Ведь очевидно, что второе полностью перечеркивает первое…
Против закона о запрете абортов = за то, чтобы в каждом гинекологическом отделении законно проливалась невинная детская кровь. Ведь мы живем не в те времена, когда стыдно было уничтожить внутриутробного малыша и кого-то пугало общественное мнение. И причина большинства детоубийств − далеко не материальная нужда (учитывая то, что аборты делают также люди весьма и весьма обеспеченные), а простое желание избавить себя от лишних забот о ребенке. Да, дети − не только радость, но и трудности, и лишения, и проблемы. И, тем не менее, − дает ли это право уничтожать их? Должен ли ребенок платить жизнью за ошибки и неурядицы родителей?
Один из немногих атеистов, выразивший солидарность с борьбой за жизнь внутриутробных людей, обосновал свою точку зрения так: «Я не верю в Бога, но меня возмущают несправедливость и цинизм тех, кто убивает абортами». Если даже безбожнику совесть не позволяет согласиться с легитимностью казней в абортариях, имеет ли право избранный Богом человек с крестом на шее выступать за легальность этих кровавых расправ? Нельзя быть «за» и «против» одного и того же одновременно − приходится выбирать…
4. Что не запрещено, то разрешено
Ни один честный гинеколог никогда не называл аборт безопасной операцией. Конечно, в условиях современной отечественной медицины он не будет значиться как причина смерти. Но это не значит, что в больницах от прерывания беременности умирает меньше, чем после подпольных абортов (к слову, многие из них осуществляются людьми с медицинским образованием и далеко не в сараях, так что разница не очень велика). К тому же, несмотря на легализацию абортной индустрии, «домашние» методы убийства детей в утробе своей проклятой актуальности почему-то не потеряли. Увечия и смертность от подпольных абортов, к сожалению, существуют и сейчас − это ли не доказательство того, что услуги по абортированию на каждому углу не спасают тех, кто все равно решился бы на это?
Но на этих услугах прилично зарабатывают, и реклама их не прекратится до официального запрета, преследования законодательством. Равно как и за настойчивые рекомендации некоторых врачей прервать беременность оные не будут наказаны. Действительно, если все легально, то почему доктор не имеет права посоветовать аборт по своему усмотрению? То, что он хорошо пополнил личный бюджет через поставку «сырья» для фетальной косметики, еще поди докажи… И постабортное вскрытие истерзанного детского тельца, якобы больного, никто, скорее всего, делать не будет. А есть множество примеров, когда женщины, которым наверняка обещали «дауна», «урода», безногого, двухглавого и т.д., вопреки прогнозам рожали нормальных здоровых детей.
Каждый человек, высказывающийся против антиабортного законодательства, вносит духовную лепту в процветание массовой вакханалии, по сравнению с которой отходят в сторону древние жертвоприношения младенцев. Есть смысл задать противящимся запрету абортов христианам один вопрос: признают ли они, по этой же логике, право родителя сжечь своего малыша в жертву Ваалу? Или перерезать горло младенцу, если его нечем кормить? Это не хуже аборта по сути, с христианской точки зрения. Разве что идол другой…
5. Аборт – это не «дело совести каждого», а отнятие жизни у человека
Кроме этого, право на аборт − это введение в соблазн убивать. Оно еще более страшно, если речь о женщине, попавшей в сложные жизненные обстоятельства. Разве можно давать нож в руки отчаявшегося человека, чтобы он уничтожил им другого? Помогать ему совершить преступление доступностью места, времени и способа? Вопрос риторический, и Священное Писание отвечает на него однозначно: приветствующий совершающего зло участвует в его богомерзких делах (2 Ин. 1:10). И уж, тем более, тот, кто соблазняет оправданием легальности абортов из уст вроде бы верующего человека, понесет за это наказание, наряду с причастными к детоубийству непосредственно. Не зря прозвучали пророческие слова преподобного Паисия Святогорца: «Когда государственный закон не запрещает аборты, тогда последствия ложатся на каждого гражданина, потому что Бог наказывает весь народ. Но когда выходит закон, запрещающий аборты, тогда наказанию подвергается только лицо, которое согрешит».
Аборт − не просто пагубное заблуждение, его нельзя втиснуть в рамки «субъективного выбора», как, например, ересь. Он касается не только воли женщины, но и жизни другого, маленького, ни в чем не виновного человека. И, лишь закрыв глаза на его страшную незаслуженную смерть, можно одобрять легитимность детоубийственной операции. Свобода выбора состоит в распоряжении собственной жизнью, но не участью другого. Неужели совсем забыли христианские либералы об одном из основных принципов демократии: «Свобода руки одного человека заканчивается там, где начинается лицо другого»?
Есть еще прямое повеление Бога, данное им через пророка: «Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?» (Притч. 24:11). Будем надеяться, что однажды о нем вспомнят все, кто зовет себя христианином. Чтобы стать им и на деле…